журнал GQ 11 ноябрь 2013 Россия читать онлайн
Сериалы не лучше кинофильмов-так же, как наши родственники не лучше других людей. Мы просто живем с ними дольше. И, как следствие, больше им прощаем. Сериал Breaking Bad («Во вес тяжкие») для меня важнее других долгоиграющих развлечений — но не потому, что мои отношения с ним старше моей дочери. А потому, что в 2010 году мне посчастливилось побывать на его съемочной площадке в Альбукерке, штат Нью-Мексико. (Я писал статью про телеканал, на котором он шел.) Заглядывать на кухню любимого ресторана — занятие рискованное; тем паче наблюдать, как актеры валяют дурака между смертельно серьезным и дублями. Но этот визит странным образом стал едва ли не главным поворотным моментом в профессиональной жизни. Дело в том, что я никогда не видел более дружного коллектива, чем создатели этого сериала. Не «дружного» в том понимании, что после каждой смены все сто пятьдесят человек, работавших на плошадке в Альбукерке, дружно шли пить в ближайшую пивную. Наоборот —большинство из них, кажется, и не общались особенно вне работы, да и на работе говорили в основном о ней же. Но их всех роднило мощнейшее, фундаментальное понимание того, что они вместе делают нечто исключительное. Это знали все, включая осветителей и буфетчиц. Я не преувеличиваю: стоя в очереди за кукурузными лепешками (кейтсрингпа в съемках был с местным нью-мексиканским колоритом), я слышал, как одна буфетчица серьезно спорила с другой про мотивацию Уолтера в одной из сцен. Я провел на площадке два полных дня и не наткнулся ни на одно проявление апатии или цинизма. Никто не ставил себя выше своей работы. Никто не пресмыкался перед начальством и не гнобил подчиненного. Коллективное отношение к исполнителю главной роли Брайану Крэнстону и бродящему по декорациям немцу, выигравшему какой-то зрительский конкурс, было примерно одинаковым. И всем этим, с легкой улыбкой в обрамлении усов и эспаньолки, заправлял создатель сериала Вине Гиллиган. Удивительное рабочее настроение на площадке исходило и менно от него. («Только не подумайте, ради бога, что все съемки такие», — предупредил меня Крэнстон в первые десять минут общения.) За два дня он ни разу не повысил голос. Его авторитет строился в первую очередь на безумном энтузиазме, с которым он подходил к каждому аспекту съемок: у него были четкие и обоснованные мнения по поводу обшарпанности винтовки в руках одного героя и того, как должно выглядеть полуоторванное ухо другого. («Знаешь, есть такие беленькие ранки, когда почти нет крови, но от этого только страшнее».) На груди у Гиллигама висел огромный фотоаппарат, которым он беспрестанно снимал коллег за работой; это придавало ему вид не автора, а фаната, которому по какой-то удивительной случайности доверили управлять объектом своего обожал и я, стоя рядом, невозможно было не настроиться на ту же волну. Именно в этот день я впервые за пятнадцать лет ощутил, насколько одинокую выбрал профессию. Два года спустя я начал работать в коллективе — не огромном, но и не маленьком. Все мы подбираем себе разные ролевые модели на разные случаи жизни: так вот, во всем, что касается работы с людьми, идеал у меня один: это Вине Гиллигап. И его же эспаньолка возникает в качестве ответа на вечный вопрос, почему в России пока еще хромает телевидение, потому что любое отношение к работе моментально распространяется
сверху вниз. А наверху, если и смотрят «Во все тяжкие», за ролевую модель берут не автора, а главного героя.
